Виктор Этук — 17-летний широкоплечий молодой человек, хотя по поведению, манерам, короткой паузе перед ответом на каждый вопрос он скорее напоминает взрослого. В Рыбинск Виктор приехал в сентябре 2017-го. Два часовых пояса, 10 000 километров и сутки в пути: из Абуджи, его родного города в Нигерии, до Москвы прямых авиарейсов нет. Первое впечатление о России связано, конечно, с погодой. Да, для африканца у нас очень холодно. Даже в конце августа, когда вечером столбик термометра не опускался ниже +10 градусов. В Абудже редко бывает холоднее +30, так что российский климат для Виктора — на грани экстрима.
— Мне сразу пришлось купить одежду: куртку, потом ещё пальто, свитер и кроссовки. У вас очень дорогая одежда! И её нужно много, очень много, чтобы не замёрзнуть. Но самое дорогое — обувь! Я уже несколько раз покупал кроссовки: заплатил много, но ноги всё равно промокают, холодно.
Вопреки расхожему мнению, в Африке не говорят на африканском — такого языка вообще не существует. Это лишь общее обозначение для многочисленной группы местных наречий и диалектов.
В Нигерии большинство говорят на английском. Виктор — не исключение.
В рыбинском университете преподаватели читают лекции только на русском, поэтому он — главный предмет для всех иностранцев, особенно в первый год обучения. Изучают его интенсивно, несколько часов в день. С учётом ежедневной практики повседневного общения, кажется, просто невозможно не заговорить по-русски. На деле всё сложнее: иностранцев сводят с ума падежи, окончания, а главное, многочисленные исключения из правил и глаголы, которые приобретают новый смысл от изменения приставки.
— Очень сложный язык! Я сразу выучил популярные фразы: «Привет», «Как дела», «Нормально», ну, ещё несколько подобных — из тех, что говорят каждый день. Могу сказать: «Вам пакет нужен?» Во всех супермаркетах задают этот вопрос. Каждый раз, честно! Это очень забавно. Я всегда просто кивал, расплачивался и уходил. Однажды ответил: «Да, мне нужен пакет». Кассир смотрит на меня, потом говорит своей коллеге, которая рядом работает: «Смотри, а он русский, оказывается!»
В Рыбинске Виктор живёт в общежитии РГАТУ и в этом ничем не отличается от других неместных студентов. «Общага, крутяк!», — неожиданно собеседник переходит на русский.
— Думаю, общежитие не должно быть по уровню комфорта, как отель. Это ведь просто то место, где студенты ночуют — вот и всё. Хотя, я не понимаю, почему у нас так мало туалетов. Это очень неудобно. Ждёшь-ждёшь-ждёшь… А потом заходишь (делает глубокий вдох носом — прим. автора), и сразу обратно. В общем, вентиляция там работает совсем не так, как надо! И поэтому… опять ждёшь.
Еду можно приготовить прямо в общежитии, есть оборудованная кухня. Но Виктор говорит, что кулинарными талантами не отличается. Иногда делает рис с тушёным мясом — пытается приготовить так, как это принято у него на родине. Получается не очень: в рыбинских магазинах нет нужных сортов риса, да и специи однообразны. Поэтому чаще обходится фастфудом. Говорит, это самая «студенческая» пища.
— Мне очень нравится ваш национальный борщ! Невероятно вкусно, хоть и выглядит немного странно. Я решил научиться его готовить, пришёл в супермаркет — там много продавцов в зале. Подошёл к одной и попросил по-русски: «Дайте мне всё для борща, пожалуйста» Кажется, она меня не поняла, повернулась и ушла прочь. У вас так не принято, чтобы продавцы помогали клиентам с выбором товаров?
Из других кулинарных предпочтений — блины со сметаной. А вот любимые большинством салаты Виктор не оценил.
— Это самая непонятная пища, которую я пробовал. У вас на праздники принято есть много салатов. Я много пробовал — ни один не понравился. Всё, что есть из съестного в доме, режут на мелкие кусочки — и уже невозможно понять, что это за продукт. Потом смешивают в большой тарелке и заливают майонезом. В одном блюде и рыба, и мясо, и птица, и грибы, и овощи. Как можно есть это?
Редкое застолье в России обходится без алкоголя. Очередная загадка русской души — очередное испытание для непьющего Виктора. Не пить в Нигерии — нормально. И дело не в запретах или болезнях, просто нет потребности. Но то, что для африканца понятно без объяснений, для русского — дело принципа.
— Меня все пытаются напоить. Я уже знаю, что такое «давай по чуть-чуть» по-русски. Я отказываюсь, а меня начинают уговаривать: «Ну, совсем немного, только попробуй». Я не хочу. Зачем вы предлагаете выпивать? Однажды я был в баре с друзьями, мне подлили водку в стакан с колой. Почувствовав запах, не стал пить. Почему вы все хотите, чтобы я пил водку?
Общение с друзьями, походы в кино, клубы — свободное время в Абудже Виктор проводил, как и любой молодой человек. Но Рыбинск вносит свои коррективы. Знакомых, кажется, немало, но языковой барьер пока не позволяет полноценно общаться. Виктор удивляется: английский рыбинцы почти не знают.
— Когда я знакомлюсь с новыми людьми, почти все мне говорят «Hello! How’re you?» («Привет! Как дела?» — англ.). Я начинаю отвечать, и тут до меня доходит: человек меня не понимает! Совсем! Зачем тогда задавать вопрос на английском, если не можешь говорить на нём дальше?
В провинциальном городе иностранцев немного, поэтому темнокожему сложно остаться без внимания. Виктор говорит: с тех пор, как приехал, ни разу ещё не выходил на улицу, чтобы на него не показали пальцем.
— Очень часто люди проходят мимо и говорят обо мне: «негр». Это очень обидно, непринято. Я слышал и худшие варианты, но реже. Во всём мире такое поведение считается проявлением расизма. Я вас уверяю: если вы окажетесь в Африке, никто не будет тыкать в вас пальцем и кричать в вашу сторону «белый». Здесь люди часто пытаются прикоснуться ко мне, потрогать волосы. Что вы хотите почувствовать? Я ведь не с другой планеты!
Родители Виктора — политики, о России знают много. Перед отъездом были нравоучения: говорили и о русской мафии, о строгих порядках в отношении иностранцев. Виктор признаётся: многое оказалось преувеличением и предрассудками. Рыбинцы показались ему открытыми, дружелюбными, хотя и со своими странностями.
— Вечером я с моим русским знакомым пошёл в супермаркет. У входа увидел толпу подростков, они спорили, начиналась драка. Я хотел разнять их, чтобы остановить конфликт. Но мой друг сказал, что здесь так не принято, не стоит вмешиваться. И правда, люди просто шли мимо, будто ничего не происходит. У нас всё по-другому. Если подобное случается, то все бросятся разнимать драчунов.
С местной полицией тоже пришлось искать общий язык. Виктора задержали на улице, привезли в отделение, долго выясняли, на каком основании он находится в городе и есть ли виза. Потом отпустили. Кажется, такая ситуация способна вывести из равновесия любого горожанина, не то что приезжего. Но Виктор к тому случаю относится спокойно, даже по-философски: «Такие правила, что ж поделать».
На вопрос о желании вернуться на родину Виктор широко улыбается и отрицательно качает головой. Утверждает, что уже привык и к городу, и к людям.
— Я приехал сюда на пять лет, потому что твёрдо намерен стать инженером. Мне на самом деле нравится город, хотя, по-моему, должно быть больше развлечений для молодёжи. Я люблю гулять по набережной и смотреть на Волгу — потрясающе красиво! Скоро у вас зима закончится? Думаю, летом всё будет намного проще.
