Первого августа Рыбинск отметил день рождения, задав курс на 950-летний юбилей. Несмотря на то, что Российская академия наук подтвердила преемственность Рыбинска и Усть-Шексны и тем самым «состарила» город на семь веков, не все согласны с таким летоисчислением. В редакцию «Черёмухи» пришло письмо, в котором противники нового возраста Рыбинска приводят свои доводы. Мы попросили участника археологических раскопок, автора книг по истории Рыбинска, Мологи и Ярославля, историка Леонида Иванова прокомментировать каждый пункт сообщения.
Из письма: Муниципальный Совет Рыбинска с подачи главы города Дениса Добрякова третьего июня принял решение о праздновании седьмого августа 2021-го года памятной даты — 950-летия основания Рыбинска. А в качестве обоснования привёл полученное письмо Российской академии наук от 22-го марта 2019-го за подписью президента РАН академика, доктора физико-математических наук (!) Александра Сергеева, где содержатся сомнительные и документально не подтверждаемые предположения, внутренние противоречия, но при этом нет никаких точных выводов.
Леонид Иванов: Согласно федеральному закону о Российской академии наук», президент Академии является её единоличным исполнительным органом и имеет право выступать от имени РАН. До подписания президентом РАН такое письмо проходит согласование у руководителей профильных подразделений и институтов. 20 лет назад из Академии наук в ответ на отправленную одним местным краеведом подборку газетных статей о раскопках в Рыбинске пришло письмо от тогдашнего президента РАН, академика Юрия Осипова, по специальности математика и механика, тоже доктора физико-математических наук. Но тогда Академия не согласилась с доводами о пересмотре возраста Рыбинска. С тех пор в результате почти двадцати лет исследований удалось собрать убедительные доказательства более древнего возраста нашего города.
Из письма: Вопрос о возможной привязке истории Рыбинска к существовавшему когда-то на входящей ныне в черту города окраинной территории — селению с условным названием Усть-Шексна отнюдь не нов. О наличии поселения XI века на месте впадения Шексны в Волгу хорошо было известно и в 1977-м году, когда торжественно, на всесоюзном уровне, праздновали 200-летие Рыбинска. Да и в бытность Добрякова главой городского округа, в 2017-м, когда отмечали, пусть и не столь широко, 240-летие города.
Леонид Иванов: Видимо, под всесоюзным уровнем, авторы сообщения понимают награждение Рыбинска первого июля 1977-го орденом Трудового Красного знамени и приветственную телеграмму Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева.
А вот о нахождении древнерусского поселения в устье Шексны в 1977-м году было почти ничего неизвестно, поскольку раскопки на территории Рыбинска начались только на рубеже 70-80-х годов. Первым, кто предположил преемственность Рыбинска и Усть-Шексны, упомянутой в «Повести временных лет» под 1071-м годом, был наш земляк, известный российский краевед, председатель Рыбинского научного общества Алексей Золотарёв. Это было в 20-30-х годах прошлого столетия. Он писал: «Перекрёсток путей особенно характерен для нашего города в том отношении, что другая судоходная река Шексна имя которой в начальной истории Руси носил погост Усть-Шексна, а позднее в Московский период посада и городка Усть-Шексна, вливается в Волгу с левой стороны и как раз течёт перед Рыбинском в направлении с севера на юг. Таким образом, точка перевоза даёт удобный случай в главных моментах рассказа истории заселения Рыбинска, начиная от летописных времён через феодальный период, и наглядно показывает динамику направления роста города».
После ликвидации Волголага в конце 50-х выдающийся советский археолог, доктор исторических наук Дмитрий Крайнов впервые зафиксировал находки славянской керамики на правом берегу Шексны при её впадении в Волгу. В 1978-м экспедицией Ярославского госуниверситета под руководством кандидата исторических наук Ирины Станкевич там же был найден культурный слой средневекового поселения. При шурфовках на обеих берегах Волги в черте города также выяснилось, что слой Рыбной слободы на правом берегу Волги не содержит следов древнерусской эпохи, а на левом берегу при впадении Шексны в Волгу, напротив, такие слои имеются на большой площади. Эти слои можно соотнести с центром волости Усть-Шексна, упоминаемым многими средневековыми письменными источниками.
Эти выводы, помимо Крайнова, поддержали академик, многолетний директор Института археологии АН СССР Борис Рыбаков, академик РАН, завкафедрой археологии МГУ Валентин Янин, академик, завотделением полевых исследований РАН Валентин Седов, доктор исторических наук, вице-президент РАН Николай Макаров, доктор исторических наук, сын писателя — рыбинца Михаила Рапова Олег Михайлович и другие ученые.
Из письма: Предлагаемую «новую древнюю» дату — 1071-й год — нельзя признать первым упоминанием раннесредневекового поселения в устье реки Шексны по логике летописного рассказа «Начальной русской летописи», как её понимал крупнейший текстолог и переводчик «Повести временных лет» академик Дмитрий Лихачёв. Топонимически (по происхождению названия) и территориально Усть-Шексна ХIV-XV веков и исторический центр нашего города совершенно не связаны. Древнее же название поселения у устья Шексны ХI-XIII веков нам вообще неизвестно. Нет и исторических сведений о переносе поселения на другой берег Волги.
Леонид Иванов: Есть многократно выявленные отечественной исторической наукой (в частности, для Новгородской земли и Владимиро-Суздальской Руси) факты соответствия названий местностей и населённых пунктов XIV-XVI веков более ранним поселениям. Один из самых известных примеров — находившийся в районе современного города Вязники город Ярополч-Залесский на реке Клязьме, появившийся в XII веке, но упомянутый в письменных источниках лишь в конце XIV столетия. В начале XV века упоминается строительство сыном Дмитрия Донского новой крепости Плёс, но город, по данным археологии, существовал и на 300 лет раньше. Топоним «Усть-Шексна», помимо «Повести временных лет» под 1071-м годом, также упоминается в нескольких русских летописях под 1446-м годом, а в актовых материалах — неоднократно, начиная с 1426-го года.
Само появление Рыбной слободы неразрывно связано с Усть-Шексной. В начале 80-х годов XV века левобережье Волги — район нынешнего Рожновского мыса, стоявшего до затопления на берегу реки Пушма — до реки Ить (окраина Ярославля) и нижнее течение Шексны (до Ухры) были переданы великой княгиней Марией Ярославной своему сыну — угличскому князю Андрею Большому.
На их территории располагались волости Романов городок и Усть-Шексна с одноимёнными их центрами. Андрей Большой стал обладателем значительных рыболовных угодий того времени, и, кроме того, контролировал транзитные речные пути по Волге и Шексне, а также сопутствующие им сухопутные дороги.
Владевший землями по правому берегу Волги старший брат Андрея, московский великий князь Иван III в качестве ответной меры экономического характера основывает напротив Усть-Шексны и Романова городка соответственно Рыбную и Борисоглебскую слободы.
Выражаясь современным языком, слобода — это зона льготного налогообложения. Сам термин «слобода» — от слова «свобода». Свобода от податей, от наказания за уголовное преступление, от преследований кредиторов — должнику, перешедшему в слободу давалась отсрочка по уплате долгов, а их размер замораживался. Князья осваивали с помощью создания слобод пустующие земли и промысловые угодья, переманивая людей из других княжеств. От первоначальных рыболовных угодий Рыбной слободы того времени сохранилось название деревни напротив микрорайона Волжский — Стерлядево. Ловцы Рыбной слободы платили только натуральный оброк осетрами, стерлядями, белорыбицами.
После ареста в 1492-м году по приказу великого московского князя и вскоре последовавшей смерти в заточении угличского князя Андрея Большого, владевшего волжском левобережьем, в том числе Усть-Шексной, рыболовные угодья (езы) на несколько десятков вёрст вверх от устья по Шексне передали в ведение Рыбной слободы.
Археологическими раскопками установлено, что Рыбная слобода, основанная в конце XV веке, испытала к началу шестнадцатого столетия многократный рост территории — десять кварталов современного исторического центра. И даже попала на карты Великого Московского княжества 1526-го года в качестве города.
Но случилось это в то время, когда независимый от Москвы удел угличского князя Иваном III ликвидировали, рыбные ловли по Шексне передали ловцам новой слободы, а площадь культурного слоя на левом берегу Волги при впадении в неё Шексны сократилась до минимальной.
При этом Рыбная слобода на протяжении шестнадцатого столетия имела двойное название. Ещё в 1553-м году, направляясь на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь, царь Иван Васильевич IV следует от Углича «на Усть-Шексну на Рыбную». Немец-опричник Генрих Штаден в плане завоевания Московии 1575-го года, представленном императору Священной Римской империи, говорит о посаде «Устье», что также зовётся «Рыбная слобода», и который необходимо укрепить, поскольку «укрепив это место, можно легко перехватить всякое движение вверх или вниз по Волге».
Лишь только в Смутное время название перестаёт быть двойным, а в 1608-м году первый раз записывается в записках шведского посла при дворе царя Василия Шуйского как «Рыбинск», но чаще употребляется как «Рыбный» или «Рыбное». Екатерина Вторая переименовала слободу (а не учредила город!) и дала именно такое, а не привычное нам сегодня имя.
Носители топонимов — люди. Чтобы не лишаться привычного места промысла, часть жителей Усть-Шексны пополнила ряды рыбных ловцов великокняжеской слободы, благодаря чему поселение начало носить «двойное» название: не только данное при учреждении, но и принесённое перебравшимися жителями с левого берега. Даже названия храмов были схожими: с Петровской церкви на правом берегу Шексны при впадении ее в Волгу можно было видеть первый храм Рыбной слободы, также посвящённый покровителям рыбаков — апостолам Петру и Павлу. Лишь по мере записи в слободу новых ловцов, не живших ранее в Усть-Шексне, название посада могло перестать быть двойным, что случилось уже в пору Смутного времени начала XVII века.
Из письма: Источником нынешней привязки стал летописный рассказ о восстании смердов под предводительством волхвов в 1071-м году в Ростово-Суздальской земле, где тогда царил голод. На Белоозере восставшие столкнулись с княжеской дружиной. Волхвов схватили, пытали, а затем повесили. Возникает вопрос: где именно казнили волхвов?»
Леонид Иванов: Летописный рассказ начинается с того, что «однажды во время неурожая в Ростовской области явились два волхва из Ярославля, говоря, что «мы знаем, кто запасы держит». И отправились они по Волге, и куда ни придут в погост, тут и называли знатных жён, говоря, что та жито прячет, а та — мёд, а та — рыбу, а та — меха. И приводили к ним сестёр своих, матерей и жён своих. Волхвы же, мороча людей, прорезали за плечами и вынимали оттуда либо жито, либо рыбу и убивали многих жён, а имущество их забирали себе. И пришли на Белоозеро, и было с ними людей 300…».
Волхвы пришли на Белоозеро из Ярославля через погосты по Волге и Шексне. Ярославские волхвы хорошо известны краеведам из другого источника — литературно-исторической повести XVIII века «Сказания о построении града Ярославля». В финале оно рассказывает об изгнании волхвов из-под города и массовом крещении язычников в некий неурожайный и засушливый год.
Продолжим читать летопись: «В это же время случилось Яню, сыну Вышатину, собирая дань, прийти от князя Святослава; поведали ему белозерцы, что два кудесника убили уже много жён по Волге и по Шексне и пришли сюда. Янь же, расспросив, чьи смерды, и узнав, что они смерды его князя, послал к тем людям, которые были около волхвов, и сказал им: «Выдайте мне волхвов, потому что смерды они мои и моего князя».. Он же … с двенадцатью отроками пошел к ним к лесу. Они же исполчились против него…».
Как видно из сообщения летописи, путь ярославских волхвов лежал в отдалённые районы Ростовской земли — туда, где регулярная княжеская администрация еще отсутствовала, и сохранялась архаичная система даней. На вопросе о том, являются ли восставшие смердами его князя, акцентирует внимание и Янь.
«…Янь же, войдя в город к белозерцам, сказал им: «Если не схватите этих волхвов, не уйду от вас весь год». Белозерцы же пошли, захватили их и привели к Яню. И сказал им: «Чего ради погубили столько людей?». Те же сказали, что «они держат запасы, и если истребим их, будет изобилие; если же хочешь, мы перед тобою вынем жито, или рыбу, или что другое»…Те же сказали: «Говорят нам боги: не можешь нам сделать ничего!». Он же сказал им: «Лгут вам боги». Они же ответили: «Мы станем перед Святославом, а ты не можешь ничего нам сделать». Янь же повелел бить их и выдергивать им бороды. Когда их били и выдирали расщепом бороды, спросил их Янь: «Что же вам молвят боги?». Они же ответили: «Стать нам перед Святославом».
Уверенность ярославских волхвов в княжеском суде (предстать именно перед судом князя, а не княжеского дружинника!) объяснима, поскольку в «Правде Ярославичей» было записано «Или смерд умучат, а без княжа слова, за обиду 3 гривны».
«И повелел Янь вложить рубли в уста им и привязать их упругу и пустил их перед собою в ладье, а сам пошел за ними…» Если «упруг» — это ребро ладьи, это означает что и волхвы, и Ян не шли пешком, а плыли, к примеру, в разных ладьях. По воде «ходили» по все века, и этот оборот до сих пор есть в современном русском языке.
«Остановились на устье Шексны, и сказал им Янь: «Что же вам теперь боги молвят?». Они же сказали: «Так нам боги молвят: не быть нам живым от тебя». И сказал им Янь: «Вот это-то они вам правду поведали». Волхвы же ответили: «Но если нас пустишь, много тебе добра будет; если же нас погубишь, много печали примешь и зла». Он же сказал им: «Если вас пущу, то плохо мне будет от Бога, если же вас погублю, то будет мне награда». И сказал Янь повозникам: «У кого из вас кто из родни убит ими?». Они же ответили: «У меня мать, у того сестра, у другого дочь». Он же сказал им: «Мстите за своих». Они же, схватив, убили их и повесили на дубе: так отмщение получили они от Бога по правде!».
Ян Вышатич нашёл оригинальный ответ на требование волхвами суда князя и отдавая волхвов на расправу родственникам убитых. Действительно, «Русская правда» — тогдашний писанный Ярославом Мудрым закон, предусматривал в такой ситуации кровную месть.
На Белоозере, согласно летописцу, Ян был с «отроками»; на «усть Шексны» кровную месть вершат «повозники». Откуда они появились? В Словаре древнерусского языка Измаила Срезневского и «Словаре великорусского языка» Владимира Даля слово «повозник» означает «возница». Летопись под 984-м годом сообщает: «Иде Володимер на радимичи…и победи…Быша же радимичи от рода ляхов…, и платят дань Руси, и повоз возят и до сего дне…». А ведь именно «имати дань» и приходил на Белоозеро Ян Вышатич! И путь его лежал с Белоозера «домови», на юг, по Шексне и Волге, и также, естественно, был связан с данью. И чем ближе к югу был этот путь, тем больше требовалось «повозников», тем больше становилось вокруг Яна людей, чьи родственники погибли во время восстания.
При ином варианте путь длиной в 2,5 — 3 километра, которым связанные волхвы протащили бы ладью от Белоозера к истоку (которое, например, в источниках XVII века тоже именовалось «устьем») Шексны, был бессмысленным — волхвов можно было казнить прямо в Белоозере. При наличии имеющих на это право «повозников». Но именно их в тот момент, согласно летописному рассказу, у Яна и не было. Были лишь «отроки» и белозерцы, напуганные перспективой кормления княжеской дружины «до лета».
Из письма: В 2002-м доктор исторических наук Владимир Кучкин писал в статье «О юбилее города Рыбинска»: «Употреблённое здесь выражение “на устьи Шексны” указывает на определённую часть реки, но не на поселение. В противном случае в летописи читалось бы “в Усть-Шексне”… Таким образом, показания летописного текста убеждают в том, что речь в нём идёт об “устье” — истоке Шексны… К месту впадения Шексны в Волгу это не имеет никакого отношения». И далее: «Неверно думать, что, если в границах современного города обнаруживаются остатки ранних поселений, то древнейшее из них является тем зерном, из которого развился в данном случае Рыбинск. Это процесс, характерный для всех городов мира. Так, Москва поглотила не только такие сёла XIV века, как Коломенское и Домодедово, но и ряд более древних поселений. Одно из них существовало ещё в XI столетии».
Леонид Иванов: «Повесть временных лет» имеет статьи, где в качестве обстоятельства места, связанного с глаголом предлогом «на», выступают не только названия «участков рек», но и названия поселений. В статье 1015-го года говорится, как Владимир Святой «умре же на Берестовом». В этой же статье рассказывается далее, как «разгневася Ярослав, и шед на Роком». «Повесть об ослеплении Василька Теребовльского» рассказывает, как Василько «перевезеся на Выдобичь». Упомянутые таким образом поселения являются не городами, а селами. Так и из рассказа летописи о событиях 1071-го года вытекает, что кровную месть над волхвами была совершена не в городе, а в одном из сельских административных центров – погостов – при впадении Шексны в Волгу. Городские признаки Усть-Шексна обретёт лишь в следующем, двенадцатом столетии.
Обо всём этом и о многом другом подробно рассказано в книге «Тысячелетия вокруг устья Шексны», которая вышла в свет 16 лет назад. Рекомендую авторам письма перечитать её.
