2020-й год объявлен Годом памяти и славы. Временные рамки весьма условны: у подвига нет и не может быть срока давности, меры, границ. Для того чтобы сохранить историческую правду о величайшем событии XX века, передать её следующим поколениям, ПАО «ОДК — Сатурн» (входит в Объединённую двигателестроительную корпорацию Госкорпорации «Ростех») совместно с Ярославским региональным отделением «Союза машиностроителей России» уже сейчас запланировали серию встреч с ветеранами предприятия, которым выпало участвовать в той страшной войне. Своими воспоминаниями поделился Василий Автономович Шарафаненко. Несмотря на то, что в минувшем году он отпраздновал 95-летний юбилей, события военных лет помнит отчётливо.
Вставай, страна огромная!
«Обычная, ничем не выдающаяся биография. У родителей я был восьмым выжившим ребёнком» — так говорит о себе Василий Автономович. Родился под Таганрогом в большой крестьянской семье: в те времена многодетность была, скорее, правилом. Родной хутор Авило-Фёдоровка Ростовской области — небольшой, так что в школу приходилось ходить в район, за несколько километров. Тогда, в 1941-м Василию Шарафаненко — выпускнику-десятикласснику — было всего 17 лет. Работая в колхозе помощником тракториста, получил серьёзную травму. Левая рука оставалась практически неподвижной, несмотря на усилия врачей. Поэтому молодой человек остался в тылу, когда после слов Молотова, звучавших из всех радиоприёмников страны 22-го июня 1941-го, началась массовая мобилизация.
— Нас, десятиклассников, было всего 17 — три девушки, остальные парни. Так вот 12 моих одноклассников ушли на фронт. Вернулись лишь четверо, по ранениям, я — один из них.
Василий Автономович вспоминает: не сговариваясь, люди поделили жизнь на «до и после», словно изменилось исчисление времени. На второй день войны почтальоны принесли первые повестки: мужчин призывали явиться в военкоматы и на сборные пункты. На фронт ушли четверо братьев Шарафаненко и сестра — она участвовала в обороне Сталинграда.
— Я помню, как брат пытался выяснить, почему ему — младшему лейтенанту — не принесли повестки, а Ефима, который и в армии ещё не успел послужить, уже призвали, — вспоминает фронтовик. — Он уехал в район, взял с собой документы. С тех пор мы его не видели. Позже я узнал, что он был командиром пулемётного взвода, участвовал в обороне Москвы, где и погиб в 1942-м году. Самый старший брат участвовал в боях под Днепропетровском, о месте его гибели мы ничего не знаем… Трое из нашей семьи не вернулись домой, и семеро племянников росли без отцов.
Василия призвали в 1943-м, когда фронт на всём протяжении нёс серьёзные потери. Воевал на 4-м Украинском. Прямо из призывного пункта молодой человек вместе с другими ополченцами отправился в запасной полк, а потом на фронт, в Мелитополь.
— Тогда шли тяжёлые бои, — с горечью говорит ветеран. — Описать сложно, представить — даже невозможно. Так скажу: когда меня в составе пополнения из 27-ми человек определили во взвод, там из живых было всего три человека вместе с командиром. Остальные погибли или получили ранения в бою.
Бои шли страшные…
Ранения и контузия, полученные во время войны, оставили следы на всю жизнь. Первое боевое ранение Василий Автономович получил уже в Мелитополе.
— Немцам удавалось занять выгодные позиции, поэтому приходилось продумывать манёвры, просчитывать каждый ход. Возле Мелитополя протекает река Молочная — небольшая, болотистая. Наш командир — капитан Зорин — организовал штурмовую группу, которая шла в обход основных позиций врага. Они зашли в тыл, а когда батальон пошёл в атаку, отрезали им путь к отступлению.
После выписки из госпиталя окончил фронтовую школу, в то время обучение проходило в ускоренном режиме. И уже через полтора месяца Василий получил звание сержанта. Ему доверили командовать отделением противотанковых ружей. В то время гитлеровцы заняли почти весь Крым, буквально за каждый метр земли велись тяжёлые бои. Противотанковая рота получила приказ о форсировании солёного озера Сиваш. Во время переправы началась бомбардировка — фашисты хотели уничтожить мост, проложенный под водой. Благодаря точным расчётам, Шарафаненко удалось сбить вражеский самолёт.
Под Севастополем Василий Автономович едва не погиб. Воспоминания о том, каково советским солдатам пришлось у подножия знаменитой Сапун-Горы, живы до сих пор.
— К юго-востоку от Севастополя есть возвышенность — Сапун-Гора. Если вам доведётся побывать там, обратите внимание, какой у неё крутой склон. А ведь это была ключевая точка на подходах к городу, так что штурм предстоял тяжёлый. Немцы построили на склонах несколько линий укреплений — доты, дзоты, блиндажи, траншеи, заминировали долину. Все силы гитлеровцы бросили на удержание Севастополя… Знаете, как говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. В первые же минуты боя меня ранили — пуля прошла под лопаткой, в нескольких сантиметрах от сердца. Отправили в полевой госпиталь, в Симферополь.
В 1944-м Шарафаненко направили в Сталинград, пришлось конвоировать военнопленных, которые должны были восстановить разрушенный город. Там фронтовик встретил Победу.
— В 1945-м в Сталинграде уже было много молодых строителей, профессионалы из штатских. Есть в городе площадь Павших Борцов — её уже успели восстановить к тому времени. Там устроили массовое гуляние — пели, танцевали, обнимались знакомые и незнакомые. Такое было торжество, что трудно представить, люди праздновали Победу.
В Сталинграде Шарафаненко работал до 1947-го. Лишь спустя два года пришёл долгожданный приказ о демобилизации. Так закончилась его служба, его война.
Мирная жизнь
— Победа хоть и принесла ликование и освобождение от страха войны, но поставила новые непростые задачи. Нужно было восстанавливать народное хозяйство. Шутка сказать — «восстанавливать»: многое пришлось строить заново — дома, дороги, заводы, целые города, — вспоминает Василий Автономович. — Мы работали не по восемь часов, как сейчас — намного больше. Осваивали технологии, разрабатывали новые материалы, внедряли в производство новые изделия.
Первые годы после войны Василий Автономович провёл в Смоленске, потом уже переехал в Рыбинск. На новом месте решил продолжить учёбу: поступил в авиационный техникум, который окончил с отличием. Талантливого выпускника направили на моторный завод.
— В дипломе у меня указана специализация «технолог по литью цветных металлов и сплавов», а работать пришлось по чугуну. Завод получил задание по выпуску моторов для тракторов типа «Беларусь», так что пришлось прямо по ходу дела осваивать новую специальность. Вот, документы, которые расскажут лучше обо мне. Победитель социалистического соревнования, ветеран труда СССР, моя фотография была на Доске почёта предприятия, — рассказывает Василий Автономович, показывая внушительную стопку грамот и благодарностей. — У меня двое детей, сын и дочь. Честно скажу — некогда было заниматься воспитанием. Уходил к семи утра на завод, приходил — дети уж спят давно. Никто себя не жалел, про личное не думали — отдавались полностью работе, общей цели.
На производстве Валерий Автономович отработал 32 года, прошёл путь от технолога до начальника литейного бюро. В 1986-м ушёл на заслуженный отдых.
— В год 30-летия Победы меня пригласили в Москву. В Парке Горького встречались ветераны — вдруг вижу плакат: «51-я армия». Спрашиваю у майора в форме, кто здесь из 51-ой, 307-ой дивизии — её ещё называли Мелитопольской. Военный указал на пожилого, худощавого мужчину. Тот сидел на скамье в каком-то невзрачном простом плаще — мы в таких в лес за грибами только и ходим. Подошёл, поздоровался, а он улыбается, понимает, что не узнал. Это был мой командир, генерал-майор в отставке, — вспоминает Василий Автономович.
День Победы в семье Шарафаненко — праздник особый, который отмечают с неизменным трепетом: с гордостью за то, что смогли одолеть противника, со слезами по павшим героям. В наградном списке ветерана медаль «За отвагу», орден «Отечественной Войны I степени», медали «За победу над Германией».
— Война — это самое плохое, что придумало человечество. Меня часто спрашивают: что самое страшное на войне — бомбёжка, обстрел, атака… Человек, знаете ли, устроен так, что он боится всего, что угрожает жизни. Не бывает людей бесстрашных. Ведь нельзя сказать, что лучше — заболит нога, рука или зуб? Всё одинаково плохо, всякая болезнь несёт страдания. Война же меняет людей, их природу. Опасность становится привычной — не вздрагиваешь от стрельбы, не пригибаешься от взрывов, не плачешь по тому, что смерть ходит рядом. Это очень плохая привычка, поверьте мне.
