В этом году Россия отметит 70-летие Победы в Великой Отечественной войне. Свой вклад в это долгожданное событие внёс почти каждый житель Советского Союза. Пока на фронтах шли ожесточённые бои, в тылу, не останавливаясь, кипела работа по снабжению войск. Как трудились на предприятии в Рыбинске в первые месяцы войны, как жили, как проходила эвакуация в Уфу, как обустраивали быт на новом месте? Сегодня наш рассказ о тяжёлых заводских буднях 1941-1945 годов.
Не прошло и четырёх месяцев с начала войны, как началась эвакуация Рыбинского моторостроительного завода на Южный Урал. В Рыбинске осталась лишь небольшая группа специалистов для ремонта авиационных двигателей, приходивших с фронта «израненными» и «искалеченными».
Валентин Михайлович Сергеев – один из сотрудников завода в те годы – в ноябре 2014-го отметил 101-й день рождения! Но понять это можно, только заглянув в паспорт. По сей день он полон сил и энергии. Активно интересуется внешней и внутренней политикой страны, следит за всеми изменениями на родном НПО «Сатурн». А когда к нему заглянула наш фотокорреспондент Александра Кузнецова, он с лёгкостью продемонстрировал, на что способен, поупражнявшись на турнике, что и не всем молодым под силу.
Валентин Михайлович вспоминает, пережить пришлось совсем нелёгкие годы. Хотя… Тогда все они были молоды, и отношение к происходящему ‒ порой было легкомысленным.
Валентин Сергеев: «Когда началась война, в Рыбинске работали рестораны и танцевальные площадки. В воскресенье, 22 июня, я ходил на работу, где и узнал о начале войны из выступления Молотова по радиоприёмнику. Вечером пришёл домой, переоделся и пошёл на танцы. Мы танцевали там, как сейчас помню, вальсы, фокстрот и танго, как будто ничего и не случилось.
С началом войны в Рыбинске начали пропадать из свободной продажи сливочное масло и сыр. Но у нас дома были небольшие запасы этих продуктов примерно на месяц. Сказать, что мы сильно голодали, я не могу».
Валентин Михайлович вспоминает, что немцы бомбили жилые дома, которые располагались ближе к заводу. Разбомбили дом № 10 по Молодёжной улице. Ничего не осталось от частного домика около железнодорожного вокзала.
Тамара Васильевна Калинина в то время была ещё ребёнком. На завод она придёт позже, уже в эвакуации, но в первые дни войны девочка уже получала важные поручения.
Тамара Калинина: «Как только на улице смеркалось, все горожане должны были затемнять свои окна. Нам говорили, что даже маленькая полоска света хорошо видна вражеским лётчикам. Бывало, что родители отправляли меня на вечернее дежурство – следить, чтобы из окон не пробивался свет. Мама надевала на меня противогазную сумку, и я шла со взрослыми на улицу. Воздушные тревоги бывали даже по два раза в сутки. Мы сразу спускались в бомбоубежище, которое вырыли во дворе нашего дома.
Школу № 13, в которой я училась, закрыли с первых дней войны. Здесь разместился госпиталь, куда сразу начали привозить раненых. Мы с ребятами ходили в госпиталь, раненые солдаты диктовали нам письма, мы подписывали конверты и опускали их в почтовые ящики».
Валентин Сергеев: «С первых дней войны все на предприятии в Рыбинске работали в обычном режиме, но всё равно чувствовалась напряжённость – для всех рабочих и служащих сразу отменили отпуска, люди стали трудиться сверхурочно, за что им, конечно, доплачивали. За первые два часа в полуторном размере, а если остаёшься дольше – в двойном. Бесконечно проводились совещания, главная задача была – значительно увеличить выпуск нового изделия – поршневого двигателя М-105, который устанавливали на истребители и бомбардировщики».
Тамара Калинина: «Мои родители Василий Моисеевич и Александра Алексеевна работали на заводе. С началом войны отец приходил домой очень поздно — после работы грузил станки для эвакуации в Уфу».
Валентин Сергеев: «Мобилизационный период для предприятия оказался крайне коротким. Станки и оборудование снимали с фундаментов и грузили на железнодорожные платформы, в вагоны и на баржи буквально в десятидневный срок! Рабочие трудились круглосуточно.
Из Рыбинска мы уезжали в двадцатых числах октября 1941 года. Нас поместили в «теплушки» – утеплённые вагоны с печкой. На время пути запасались дровами. Наш рабочий Вячеслав Руденко решил забрать в Уфу шифоньер. Ну, а где его разместить в «теплушке»? Шифоньер мы пустили на дрова. До Ярославля добрались быстро, а за ним на железной дороге начались пробки – все станции были до отказа загружены составами с людьми, которые уезжали вглубь страны. Мы простояли под Ярославлем неделю, затем к нашему составу прицепили тепловоз и до самого города Черняковска никто больше не задерживал».
Только спустя время выяснилось – задачу по скорейшей перевозке людей и грузов железнодорожным транспортом в максимально короткие сроки поставил лично Иосиф Сталин.
Заводская стенгазета военного времени
Тамара Калинина: «Отправление предприятия в Башкирию шло двумя путями. В глубокий тыл по железной дороге уходили эшелоны. На открытых платформах везли станки, в товарных вагонах ехали люди. Но основная масса рабочих уезжала на пароходах по воде. Спали в каютах, коридорах, везде, где можно было приткнуться. Народу набивался полный пароход».
Тот, на котором уезжали родители Тамары Васильевны со своими детьми, назывался «Память Азина». Так добрались до Ульяновска, где их погрузили в товарные вагоны и довезли до города Черняковска.
Тамара Калинина: «В первые дни нас разместили сначала в клубе «Ударник», потом в посёлке Инорс в школе № 5. Все спали на полу. Затем начали уплотнять местных жителей. Мы въехали в 2-этажный рубленый дом, где вчетвером занимали одну комнату».
В эвакуации весь рыбинский завод разместили на так называемой второй площадке. Цеха строили день и ночь в течение трёх месяцев. Как только подводили их под крышу, сразу устанавливали станки и работали.
В январе 1944-го Тамару Васильевну приняли на завод. Ей тогда не было и 13-ти лет. Работала в цехе № 25, в механической лаборатории, куда приходили заготовки деталей. Лаборанты брали с них образцы и испытывали металл на целый список характеристик.
Тамара Калинина: «Для нас, подростков, смена на заводе начиналась в 9 утра и заканчивалась в четыре дня, но домой мы не торопились. Работать я пошла потому, что на заводе не хватало рабочих рук, к тому же неработающим полагалось 400 граммов хлеба в сутки, а рабочим — 700 граммов. Кто трудился в «горячих» цехах, получали по 800 граммов хлеба».
В это время в Рыбинске начинали восстанавливать разрушенные немецкими авиаударами корпуса
Валентин Сергеев: «На заводе нам давали талоны на так называемое УДП – усиленное дополнительное питание. В народе его шутливо прозвали: «Умираю, дай поесть». Насколько я помню, это бутерброды со свининой или рыбой. И были обеды. Мяса, правда, давали совсем немного, иногда второе блюдо готовили с рыбой или котлетами.
Из Рыбинска мы привезли мои совсем нестарые брюки, ботинки, пиджак, чулки, туфли, платья сестёр. Тётушка ездила на базар, где обменивала нашу одежду на молоко и масло».
Тамара Калинина: «Картошку продавали вёдрами на базаре. Я хорошо запомнила, сколько стоила буханка хлеба – 200 рублей. А средняя зарплата на заводе составляла примерно тысячу».
Валентин Сергеев: «В апреле 1942 года мы раскопали площадку перед домом примерно в одну сотку и посадили картошку. Чуть позже нам выделили земельный участок на реке Уфимке. «Главным» по огороду стала тётушка, которая выращивала овощи».
Актуальным оставался вопрос не только питания, но и личной гигиены. На заводе, в местах, где рабочие мыли руки, мыло было, а вот дома, в быту, дела с ним обстояли сложнее.
Тамара Калинина: «На заводе иногда давали мыло. Помню, в лабораторию принесли большой кусок и поручили мне его разрезать, чтобы хватило на всех. Получились примерно такие же кусочки, как продают сегодня в магазинах».
Валентин Сергеев: «Мать где-то раздобыла рецепт его изготовления. Мылилось оно подольше покупного, зато и нам хватало, и на базаре шло нарасхват».
О том, чтобы почистить зубы, даже никто и не думал – никакого зубного порошка у людей и в помине не было. Острейший дефицит! С одеждой тоже «выкраивали» как могли.
Валентин Сергеев: «Мать с тётушкой продали отрез кожи, который купили ещё в Рыбинске мне на пальто. На вырученные деньги я приобрёл себе розовую рубашку и тёмно-синий коверкотовый костюм, в котором сначала бегал на танцы, а потом уже и на работу ходил.
Я очень скучал по Рыбинску. Как только появилась возможность, я сразу написал заявление и перевёлся в родной город. Когда вернулся, понял, насколько мы лучше жили в эвакуации. В городе и с продуктами были перебои, и за хлебом большие очереди. Когда я приехал, свободного жилья в Рыбинске практически не было, но мне всё же выделили маленькую комнатку».
Цех №66 в военные годы
Тамара Васильевна с родителями вернулись в Рыбинск в 1948 году. И сразу же оформилась на моторостроительный завод, где и проработала до самой пенсии.
Наш фотокорреспондент Александра Кузнецова встретилась с героями публикации, чтобы полистать их семейные альбомы, и сделала несколько интересных снимков.
В материале использованы фото из архива ОАО «НПО «Сатурн»
