К Дню пожилого человека четыре постояльца рассказали «Черёмухе» личные истории

Небольшая табличка на проспекте Батова указывает на извилистую дорожку, которая ведёт к воротам Рыбинского дома-интерната для престарелых и инвалидов. Въезд преграждает шлагбаум, но днём он открыт — можно свободно пройти на территорию. Никаких пропускных пунктов с охранниками, но внимательный посетитель заметит камеры наблюдения. Обширная ухоженная территория больше напоминает санаторий, чем казённое заведение.

Входы в корпус оборудованы длинными пандусами — здесь это не формальность, а необходимость: многие постояльцы дома-интерната передвигаются на инвалидных колясках, иные вынуждены пользоваться ходунками.

Медицинские кабинеты, изолятор, массаж, физиотерапия, зал ЛФК и комната психологической разгрузки — всё, что необходимо для социального, медицинского, бытового обслуживания. В интернате есть свой магазин, парикмахерская, библиотека и домовая церковь – в 5-этажном здании разместился город в миниатюре.

Факты
В доме-интернате живут в комнатах по два-три человека. Удобства — ванная, душ, туалет — в общем блоке или на этаже. Питаются в общей столовой, но есть и кухни, где можно приготовить еду самостоятельно, если есть деньги на свои продукты.

Сейчас здесь проживают почти пятьсот человек: женщин немного больше, чем мужчин. Возраст постояльцев тоже различный, основной состав — пенсионеры, но есть и «молодёжь» до сорока лет — это инвалиды, нуждающиеся в присмотре специалистов.

Постояльцы, несмотря на возраст и проблемы со здоровьем, живут полноценной жизнью: выходят замуж, ездят на экскурсии, занимаются спортом и общаются с родственниками в скайпе. Об этом они в канун Дня пожилого человека рассказали журналисту «Черёмухи» Ирине Рязановой, которая записала четыре личные истории.

 

Валентина Всеволодовна Голубева, 69 лет

Сама я из Ярославля, по профессии фельдшер — работала в Военно-финансовом училище. Жила активно: после работы бежала в Дом офицеров, там пела и плясала в ансамбле. Беда пришла нежданно: пришлось сразу обоих родителей похоронить, с разницей в месяц. Следующий год как в тумане: инсульт, паралич, госпиталь. После выписки пробовала жить самостоятельно, но руки не слушаются, с хозяйством одной не справиться. Пошла в отдел соцзащиты — вот меня сюда и направили.

Факты
Постояльцы отчисляют в пользу учреждения 75 % от пенсии, вне зависимости от её размера. Остальные деньги можно тратить по своему усмотрению.

Здесь у каждого свои проблемы, да и люди все разные: с одним легко сходишься, с иным — совсем тяжко, лучше и не встречаться, нервы целее будут. Вначале я жила в комнате с двумя соседками, а сейчас — вдвоём с мужем. Я ведь здесь замуж вышла! Встретились-познакомились мы на репетиции какого-то праздника. Он намного моложе меня — на 18 лет, но это неважно. Знаете, он нелюдимый, неразговорчивый, попал сюда после армии, его в Чечне контузило. Я к нему подход нашла — всё же опыт общения с мужчинами у меня большой. Мне с бабами тяжело, а с мужчинами — проще: на работе-то с мужиками в основном приходилось общаться.

Детям я не говорю, что в доме для престарелых живу. Сказала, что поселилась в доме с мужем, ведём хозяйство. Я сама к ним езжу в гости в Ярославль, да к внукам в Тверь. Зачем их расстраивать, волновать? У нас здесь не тюрьма: можно выйти, в другой город уехать или даже на месяц в отпуск съездить — надо лишь заявление написать. Меня всё устраивает. Везде можно устроиться, если договариваться умеешь и на своём настоять. Я вот требовательная, но справедливая: если мне что и положено, я обязательно получу — таблетки какие-нибудь, процедуры. Некоторые на меня обижаются, что мне вроде больше достаётся. Но я так считаю: каждый должен о себе заявить, напомнить; причём, не ругаться, а сказать, попросить.

 

Августина Александровна Лопухина, 90 лет

Родилась я в Рыбинске, а вот жить довелось в разных местах: муж был военным, так что переезжали часто. В последнее время жили в Вильнюсе, в Литве. Дети хоть и за границей учились, но в русских школах. Время шло, дети выросли, завели свои семьи. Уже пенсионерами мы вернулись с мужем домой, в Рыбинск, а через три года он умер. Дочь звала в Литву, но я отказалась, не захотела уезжать из родных мест. Знаете, тяжело там таким, как я: молодёжь уже по-русски не говорит совсем, да и образ жизни у них другой. До 80-ти лет я к ним ездила, навещала, потом уж здоровье не позволяло. Сколько мне сейчас лет? Не помню. Шучу, помню: уже совсем скоро 90-летие буду отмечать.

Факты
В доме-интернате 37 постояльцев, перешагнувших 90-летний рубеж. Почти все долгожители — женщины, мужчин только пятеро.

С дочерью мы общаемся, каждую неделю звоню ей по скайпу, мне сотрудники помогают. На днях должна приехать внучка из Голландии — я её уже лет десять не видела. Другой внук у меня в Китае живёт — он учился в английском колледже, получил специальность инженера-строителя, остался там преподавать. А потом ему контракт в Китае предложили, он и переехал. Видите, как сейчас жизнь складывается? Всех раскидало по разным уголкам, по странам, а я здесь осталась.

Живу я здесь уже год — ничего плохого не скажу. Персонал относится к нам по-доброму, врачи внимательные. Вроде бы и поплакаться [хочется], но не о чем. У меня, знаете ли, задача есть: прочесть все книги Фейхтвангера — это немецкий писатель, еврей по происхождению. Он написал целую серию исторических романов. Вот сейчас я читаю «Иудейскую войну» — это девятый том, а всего их у меня 13. У нас с мужем была очень приличная библиотека, но когда его не стало, книги постепенно раздали, а вот что-то я себе оставила — теперь перечитываю.

 

Ирина Ивановна Самсонова, 79 лет

Ирина Самсонова (в центре) с подругами

Родилась я в Ярославле, там росла и училась, замуж вышла, сына родила — обычная история. Как и у многих молодых семей у нас были проблемы с жильём. Поэтому, когда мужу предложили работать на новом предприятии в городе Лисичанске Луганской области, где специалистам давали квартиры, долго не думали, согласились. Тогда ведь не за границу уезжали: что Россия, что Украина — государство было единое. Обжились там, хозяйством обзавелись. А в 2014-м на Донбассе началась война. Муж умер чуть раньше — не застал этого ужаса.

Факты
Многие отмечают: в семьях пожилые люди если и выходят из дома, то до ближайшего магазина. В доме-престарелых организуют совместные поездки в театр, цирк, экскурсии. Причём, маломобильные люди тоже не обижены вниманием.

Сразу всё изменилось, жизнь перевернулась: люди метались, старались уехать. Молодых просто задерживали на улицах, заставляли присоединиться к каким-то отрядам или бандам — кто их разберёт. Вышел человек из дому, а обратно не вернулся, искать бесполезно. Ходить по улицам и то стало опасно: в городе появились «нацики» — так называли солдат украинской армии — они оружие из рук не выпускали, словно бы выстрелить готовы. Как-то пошла я в магазин, слышу — грохот, думала, что поезд идёт. И тут из-за поворота показалось танковое дуло! Я обмерла, пошевелиться не могла, кажется, дышать перестала. Один, второй, третий — они вереницей шли по трассе на Луганск, за ними — военные машины. Потом полетели самолёты — как драконы свистят, всё небо в белой завесе от дыма. Они сбросили снаряды на водокачку, мост, на посты ополченцев — но везде ведь были и мирные жители, куда же им деться? В то время Путин по телевизору выступал: говорил, что Россия своих в беде не оставит, приглашал вернуться на родину. Собрала я две сумки — самое необходимое, да поехала к родственникам в Москву. Думала, уезжаю на месяц, не дольше. А вот уж четыре года как война у нас идёт — словно Великая Отечественная…

У родственников не задержалась — там семья большая. Пенсия у меня украинская была, как и все документы: оформляла вид на жительство, гражданство. Когда мне российский паспорт вручали, я плакала — почувствовала, что домой вернулась. Решила поехать в родной Ярославль, тут мне и предложили в интернате поселиться. Здесь для беженцев отделение подготовили, приняли радушно, разместили. Что сказать? Интернат стал для меня вторым домом.

Об одном печалюсь: я в теннис люблю играть, здесь и партнёршу нашла своего возраста. Но сейчас у неё совсем зрение испортилось — не до меня. Пока никого не найду ей на замену, а играть очень хочется. Вы случайно не играете?

 

Виктор Геннадьевич Долгодров, 54 года

Я рыбинец, всю жизнь занимаюсь с собаками — кинолог по профессии. Служил на Северном Кавказе, разминировал территории: у меня тогда терьер был, обученный на поиск взрывчатки. А ноги я потерял в мирной жизни: в 2013-м попал в ДТП. Бывает, что же делать? Обычная история, таких много. Ничего страшного, сам живой остался — и ладно. Главное, считаю, духом не падать.

Факты
В штате дома 278 человек, почти две трети — младший и средний медицинский персонал, те, кто круглосуточно находится с жильцами дома. Постояльцы уверяют: равнодушных среди них нет — такие здесь не задерживаются.

Дети у меня есть, конечно, но обузой им не хочу становиться. Зачем под ногами мешаться? Потому и поехал сюда, в интернат. Дочь сейчас в Крыму отдыхает, как вернётся, обязательно меня навестит, расскажет, что и как там. Так что на детей обижаться нет причин.

Я хоть и инвалид, но без дела сидеть не буду. Видите, чехол для телефона? Сам сшил! Мне приносят женские сумки, старые сапоги с высокими голенищами — я из этого материала мастерю нужные вещи. Могу обувь починить, да вообще много чего умею. В городе есть музей воинов-интернационалистов. Я для них солдатиков сделал, чтобы как на поле боя были — говорят, людям нравятся.

 


 

Коридоры и холлы дома-интерната украшены праздничными стенгазетами — здесь готовятся к Дню пожилого человека. Говорят, это день, когда на их возраст смотрят не с жалостью, а с уважением. Они вообще не привыкли жаловаться, а невольно нахлынувшие во время беседы о прошлом слёзы объясняют чрезмерной эмоциональностью.

Внешний уют, чистота и опрятность делают рыбинский дом-интернат похожим на вполне приличный санаторий, где кормят, лечат, ухаживают, организуют досуг, помогают справиться с душевным горем. Вечером здесь собираются в просторных холлах, вместе смотрят телевизор, обсуждают новости и делятся самым сокровенным с чужими людьми, которые для многих уже стали ближе, чем родные.

  1. Судя по репортажу и правда в Рыбинском доме пристарелых люди живут хорошо .
  2. Побывал там полгода назад. Ремонт в санузлах дороже, чем у меня дома. Молодцы.

Поделиться мнением

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: