В левобережной части Рыбинска, недалеко от Волжского моста, за высокими липами прячется комплекс деревянных построек. Биржевая больница судорабочих или бурлацкая больница, позже — больница водников, числится в реестрах как памятник культуры регионального значения. Но кроме громкого титула у зданий ничего нет — сейчас они не защищены: ни от вандалов, ни от времени.
Дорожки между зданиями едва заметны среди поросли крапивы, лопуха и прочей сорной травы. Повсюду видны молодые побеги лип и клёнов — природа отвоёвывает пространство, некогда освоенное человеком. Ошибиться в назначении зданий невозможно — резные деревянные буквы до сих пор украшают фасад центрального здания. Даже в плачевном состоянии, в котором больница находится сегодня, она поражает своей красотой: резьба украшает причелины под крышей, деревянные ажурные полотенца расположены по всему периметру фасада, изящные наличники обрамляют большие окна.
Каждое из пяти деревянных зданий оформлено по-своему, и имело, очевидно, своё назначение. Слева от центрального въезда небольшое строение с четырёхугольной скатной крышей, высоко поднятой в виде шатра. Здесь когда-то был небольшой храм. Сейчас о религиозном назначении постройки можно догадаться лишь по крестам, украшающим деревянные подзоры. В советские годы храм переоборудовали для больничных нужд: даже сейчас на стене остался деревянный щит со штырьками — для просушки медицинской посуды.
В небольшом помещении у входа, в распухших от влажности картонных коробках до сих пор хранятся невскрытые бутылки с лекарствами, десятки пуговиц для медицинских халатов и белья. На тумбочке забытый кем-то журнал «Винар» для контроля работы стерилизаторов.
В окнах едва ли можно найти хотя бы одно целое стекло — из ветхих рам торчат лишь острые осколки. Стеклом, битым шифером обломками деревянных конструкций усеяно всё вокруг. Там, где крыльцо обрушилось, подставлены ящики, доски, даже дверные полотна. Оставшиеся без хозяйского присмотра здания облюбовали подростки и бездомные. Первые приходят сюда для нескучного времяпровождения, вторые ищут в заброшенных строениях приют на ночь.
Пол внутри больницы усыпан бумагами — книги, документы, выписки из медицинских карт, фотографии. Рыжеватые листы с линейной разметкой — миллиметровка — до сих пор хранят графики работы сотрудников больницы. Рядом, в пыли и плесени, карты поступавших больных. На пожелтевших листах короткие рассказы о чьих-то бедах и трагедиях, написанные вручную формальным, врачебным языком. Вот история болезни 23-летней женщины, работницы швейной фабрики — осенью 1973-го она поступила с сильными болями в животе, беременность на раннем сроке. В течение двух недель врачи спасали жизнь пока ещё неродившегося малыша. Спасли. Об этом коротко, сухо написали на последней странице. Почему эти документы просто бросили, когда персонал покидал это место — непонятно.
Следующий корпус — уже не удивляешься грязи, разрушениям и сильному запаху плесени. При каждом шаге раздаётся хруст битого стекла и скрип гнилых досок. То тут, то там в полу виднеются провалы. Потолочные балки кое-где сломались, крыша просела, разорвалась так, что изнутри видно небо.
Каждая новая комната — как рассказ о прошлом. Огромные, неуклюжие ящики ламповых телевизоров с пробитыми кинескопами. Стулья с изогнутыми ножками, длинные узкие ящики — бывшая картотека, разорванные матрасы и подушки. На тонком фанерном листе зелёной краской размашисто написано «Осторожно, охраняется собаками». Среди мусора попадаются разбитые виниловые пластинки: когда-то здесь слушали песни в исполнении Марка Бернеса. Собранная из реек и обтянутая красной тканью звезда — символ могущества советской власти — валяется во дворе.
Единственное кирпичное здание комплекса — бывший хирургический корпус. Внешне и сейчас выглядит статусно: крыльцо с широкими ступенями и арочными проёмами, полукруглые переплёты оконных рам, фигурная кирпичная кладка.
Крыша над этим корпусом практически полностью провалилась, а потому влага и плесень сильно разрушили пол и перекрытия. В отличие от других корпусов, стены здесь были покрыты плиткой — кое-где она даже сохранилась. Хирургический зал небольшой. С потолка свисает массивная штанга — крепление для операционной лампы. В зал ведёт несколько дверей, одна из них двустворчатая.
Отдельное одноэтажное здание без фундамента — кухня. Внутреннее пространство организовано в соответствии с санитарными нормами и правилами: отдельно выделены помещения для разделки мяса, овощей, хранения готовых продуктов. Возле уборной шкафчики для одежды и напоминание о том, что перед посещением туалетной комнаты следует снять чистый халат.
То, что часть помещений больницы обитаема, бесспорно. В некоторых комнатах стоят вполне сносные кушетки, на них сложены одеяла, какое-то тряпьё, одежда. Очевидно, сюда приходят бездомные. В углу аккуратно сложены «дрова» — ветки и сучья поваленных деревьев, обрубленные под одну длину.
Остаётся лишь гадать, что уничтожит памятник культуры быстрее: время или огонь, как следствия равнодушного, безответственного отношения к историческому наследию.
