Три знаменитых водевиля Антона Павловича Чехова тесно переплелись на рыбинской сцене в одном времени и пространстве. Перед тем, как идти в театр смотреть премьеру «Дураки», лучше освежить в памяти три знаменитых шуточных сюжета великого мастера – «Медведь», «Юбилей» и «Предложение». Иначе удержать каждую историю в голове и не запутаться в событиях будет сложно. Но в любом случае актёры не дадут скучать – на сцене будет достаточно и тонкого чеховского юмора, и накала страстей в их, как всегда, талантливом исполнении.
В театре приходится принимать почти фантастические условия игры – верить в то, что в одном месте, в одном условном отеле, могли одновременно оказаться хныкающая по своему мужу вдовушка, председатель правления N-ского Общества взаимного кредита и ещё одна нелепая парочка, которая могла бы стать супружеской. Вокруг них и развернётся круговорот гротескных неурядиц. Объединив три водевиля в один, режиссёр Олег Куртанидзе сумел выявить элемент игры в сочетании некоторых их эпизодов. Его герои существуют не отдельно друг от друга, хотя они и живут в разных историях, они взаимодействуют, и это не даёт порваться нити действия, придаёт темп спектаклю.
У Чехова есть одно точное определение для всех своих водевилей – пошлость. Сейчас это слово, наверное, редко используется в том смысле, который закладывал в него Антон Павлович. Пошлость – это то, что буквально пронизывает быт и поведение героев его шуток. За юмором скрывается картина опускания человека. И дело даже не в нравственности или морали – Чехов не моралист – это, скорее, культурное разложение. Декорации в спектакле выполнены в одной цветовой гамме – всё отдаёт желтизной. Но это не «жёлтый» цвет, а скорее «жолтый» по Александру Блоку, который строго различал эти понятия. «Жолтый» цвет для него был синонимом душевной сытости, мещанского самодовольства и всяческого хамства. «Жолтый» цвет и есть тон той самой пошлости, которую не терпел Чехов. Но его герои не могут быть однозначными, иначе не был бы он великим драматургом. В них как будто всё время теплится надежда на пробуждение человека в человеке. И этот тонкий момент удалось уловить актёрам спектакля «Дураки», которые вышли на сцену в образах комичных и слишком живых чеховских персонажей.
Анатолий Поздняков в роли бухгалтера банка в «Юбилее» вызывает чувство сострадания и отторжения одновременно. С ним в дуэте Мирчуткина – «женщина слабая, беззащитная…» – в исполнении Людмилы Храновской. Их игра балансирует на грани абсурда и гнева, который рождается из взаимного заражения. Наталия Левина, сыгравшая жену председателя Шипучина, задала ноту комизма, её героиня жизнелюбива, восторженна, но вместе с тем невероятно глупа, но даже в этой глупости ей удаётся оставаться обаятельной. Невероятное количество эмоциональных оттенков можно различить в игре актёров «Предложения» – Евгения Колотилова, Владимира Калюкина, Дарьи Виноградовой. В «Медведе» дополняют друг друга Наталья Грацианова и Алексей Батраков, но с их, вероятно, врождённой интеллигентностью, не случилось контраста между мещанской натурой и претензией на утончённые, возвышенные чувства, зато есть много манерности.
При попытке соединить водевили, сделать всё единой историей, в постановке осталось много эклектичности. В музыке появляются едва ли ассоциирующиеся с Чеховым балканские мотивы. Горан Брегович и группа Ленинград, тут же переделки советских песен. Всё это задаёт скорее брутальный тон постановке. Цыганские песни и танцы, конечно, заражают зрителя, будоражат, но не служат связующим звеном. В спектакле очень много взрывных моментов, они не дают зрителю опомниться, задуматься, оценить, и в финале его оглушают лирической нотой, которую задаёт романс «Я ехала домой…». Вдруг время замирает – и после этого уже только финал, который напоминает, что всё-таки это Чехов, и смеяться придётся сквозь слёзы.
Чеховская драматургия – это всегда трагическая стихия, будь то пьесы, которые он называет комедиями, или водевили – в конце всё равно будет больше больно, чем смешно. «Дураки» – не обидное название, не оскорбительное, оно с правдой, любовью и сочувствием. Приходится узнавать себя в героях. К сожалению, мы также часто не умеем слышать, ослеплены принципиальностью и глухи от своей глупости. Но при этом не лишены способности чувствовать. И каждому из нас сложно быть собой.
Перед смертью Чехов просил шампанского, так и герои спектакля перед финальным аккордом требуют игристый напиток. Реплика из «Предложения» оказалась подходящей для окончания каждой из трёх историй. Трёх историй, которые написал Чехов. Безусловно, сильное и многообещающее начало нового театрального сезона.
